LIVE: Примирение сторон отменено. Что это даст обществу?
- В рамках прямых эфиров Kaktus.media обсуждаем поправки в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, которые подписал президент Кыргызстана Садыр Жапаров. Они касаются запрета на примирение сторон в различных уголовных и административных делах, в том числе в вопросах семейного насилия. Наша собеседница - сопредседатель Гражданского союза "За реформы и результат" Анна Зубенко.
- Расскажите, пожалуйста, что подписал президент и как это повлияет на ситуацию с насилием в нашей стране.
- Это хорошая реакция на то, что происходит в обществе. Это значит, что проблему видят, признают и думают о ней. Этот законопроект - не единственная инициатива, которая была в парламенте. Но по ним решения еще нет.
Те изменения, которые были внесены сейчас, касаются в первую очередь срока давности. Если раньше он не применялся по таким статьям, как изнасилование и насильственные действия сексуального характера только если были отягчающие обстоятельства, то сейчас по любым изнасилованиям, любым насильственным действиям сексуального характера не будут применяться сроки давности. Залог - тоже важный момент, теперь он не будет применяться тоже по статьям, которые касаются половой неприкосновенности и свободы. Не будет применяться пробационный надзор, что тоже важно, поскольку мы знаем, что, находясь под пробационным надзором, бывший супруг Асель как раз и совершил преступление, которого могло бы не быть, если бы он находился в изоляции. И, соответственно, все, кто совершает преступление насильственного характера в отношении половой свободы, половой неприкосновенности, они будут отбывать наказание с изоляцией. Если раньше это касалось только тех, кто по несовершеннолетним совершал такие преступления, то сейчас эта норма расширена. То же самое с примирением сторон. Раньше была формулировка "по менее тяжким и нетяжким преступлениям" и исключение - это часть 1 статьи 154 "Изнасилование" и часть 1 статьи 155 "Насильственные действия сексуального характера", то есть если не было отягчающих обстоятельств, то примириться можно было. Сейчас эта норма исключена, и мы надеемся, что это будет работать.
- Давайте разберем c самого начала. Что такое примирение сторон? Каким образом оно применялось? Многие адвокаты, которые защищали жертв насилия, считали это лазейкой, просто огромной дырой в законодательстве, которой пользовались все те, кто обвинялся в насилии.
- Есть такая формулировка в Уголовном кодексе "достижение согласия с потерпевшим". Это происходит на этапе следствия, на этапе досудебного производства. Но потерпевший может отказаться и на этапе суда. Это так называемое встречное заявление на этапе, когда дело только заводится, это может быть достижение согласия, когда стороны обсудили какие-то вопросы, возможно, даже компенсации, и пришли к какому-то соглашению. Либо этап суда тоже часто заканчивается примирением. Но статистики по судам сейчас пока нет в открытом доступе, есть по всем делам, которые почти дошли до суда, так скажем. Есть статистика отправленных в суд и есть статистика завершенных дел. И вот по завершенным делам, которые были закрыты на стадии производства по делу, там по изнасилованию порядка 14% дел закрывается по двум основаниям: либо за отсутствием состава преступления, либо в связи с примирением сторон.
- А правда ли, что сотрудники правоохранительных органов принуждают всяческими способами жертв насилия писать встречные заявления для того, чтобы они не портили статистику, чтобы быстрее закрывать дела?
- Есть такие случаи. Есть открытое давление, есть просто попытки уговорить, попытки примирить даже на стадии подачи заявления. Эта практика абсолютно неприемлема, потому что должностное лицо не имеет права этого делать. Как и в принципе любой человек не может иметь права оказывать давление на пострадавшую, это должно быть ее решение. Нельзя полностью исключать, что она пойдет на это, но давления никакого быть не должно. Есть даже статья в Уголовном кодексе, которая касается принуждения к лжесвидетельству, даче ложных показаний, и за это предусмотрена ответственность, для должностных лиц в том числе.
Но есть такая практика, которая очень сложно искоренима, потому что вот эта "палочная система оценки" правоохранителей, как мы ее называем, когда показатели предыдущего периода не должны сильно отличаться от показателей текущего периода, она приводит к тому, что часто заявление не регистрируется именно таким способом.
- Очень часто давление на жертв насилия оказывают и родственники как самой жертвы, так и обвиняемого в насилии. И они предлагают написать это заявление, иногда компенсируя ущерб финансово или какими-то другими способами. Этого тоже можно будет избежать?
- Мы надеемся, что эти поправки чуть-чуть снизят градус накала, и что примирения по изнасилованию, например, и по насильственным действиям не будет. Но в случае если пострадала несовершеннолетняя, там решение принимает не сама пострадавшая, а родственники и опекуны. И поскольку поправки не касаются семейного насилия как статьи, я не знаю, как по семейному насилию решаться будет. Потому что здесь процент примирения, даже по тем данным, которые есть за шесть месяцев 2023 года - прокуратура публикует их на сайте, там процент случаев примирения выше, чем по другим преступлениям.
- Вы озвучили еще одно определение - семейное насилие. Получается, есть семейное насилие, есть физическое насилие. Для специалистов, для Уголовного, Уголовно-процессуального кодексов есть разница? И будут ли применяться нововведения в случаях именно семейного насилия?
- Семейное насилие есть в Уголовном кодексе, это где есть более тяжкие последствия для здоровья и в целом для пострадавшего лица. А есть семейное насилие как статья в Кодексе о правонарушениях, там санкции мягче, и последствия. Вот там есть определение, что такое насилие. Оно может быть физическим, психологическим. Но я не видела еще случая, чтобы по психологическому насилию какие-то дела заводили.
И есть статистика МВД, у них такая формулировка: "зарегистрировано случаев семейного насилия с возбуждении уголовного дела", и там не только непосредственно по этой статье, в семейное насилие тоже входит и физическое воздействие, и сексуальное насилие, которое в браке происходит. Но они дополнительно возбуждают уголовные дела, регистрируя их в системе как семейное насилие.
В 2023 году произошло 35 убийств на фоне семейного насилия. 92 изнасилования зарегистрировано, что тоже удивительно, потому что раньше такие дела вообще не регистрировали. Сексуальное насилие в браке или сексуальное насилие со стороны бывшего партнера в таких обстоятельствах просто не воспринимались даже как преступление. Сейчас такая статистика есть. Нам сложно судить вообще о том, какая ситуация, потому что очень закрытая статистика. Но по физическому насилию, так как это ощутимо, это побои, это раны какие-то, они быстрее доказывают и быстрее все процессы происходит. По психологическому насилию, сексуальному насилию, экономическому насилию, когда на пострадавшую оказывается давление, ее ограничивают в ресурсах, ее ограничивают в получении образования и работы, такие дела вообще практически не находятся в производстве.
- А почему МВД и другие правоохранительные органы пытаются закрывать статистику, не быть публичными в таких отчетах?
- Не могу сказать точно почему. Ведь МВД по семейному насилию публикует данные. Пускай не так, как это предусмотрено концепцией открытых данных, которая у нас есть и согласно которой они должны их публиковать в машиночитаемом формате, в Excel или других форматах, но они это делают по семейному насилию. А вся остальная статистика у нас практически находится в ведении Генеральной прокуратуры, они владеют этой базой данных, и вот здесь сложности начинаются. Они публикуют диаграммы на сайтах, красивые очень диаграммы, но абсолютно неинформативные, и данные там старые. Вот сейчас есть данные только за девять месяцев 2023 года. А уже пора хотя бы какие-то итоги годовые опубликовать. Я не знаю, насколько это возможно вообще, открыть эти данные, потому что нет в этом ничего секретного. Общество должно знать, какова ситуация с преступностью. И вот для таких организаций, как наша, анализировать ситуацию с насилием в отношении женщин сложно, потому что нет данных. Только по запросам, и то не всегда ответы получаем.
- На запросы они отвечают?
- Да. "Ищите на сайте Генеральной прокуратуры", как правило.
- Мы обсуждаем различные виды преступлений, и вы говорите, что есть менее тяжкие и тяжкие. Что относится к менее тяжким, а что - к тяжким с точки зрения законодательства?
- Тяжесть преступления определяется максимальной санкцией, которая за него предусмотрена. Тяжкими считаются преступления, за которые назначают наказание в виде лишения свободы на срок более пяти лет, но не более 10 лет. Свыше 10 лет - это уже особо тяжкие. Соответственно, где срок меньше пяти лет - это менее тяжкие. Есть еще небольшой тяжести преступления, там может быть не связано наказание с ограничением свободы.
Тяжесть самого преступления еще определяется по тому, какой вред был нанесен. И вот здесь как раз разделение семейного насилия, например, в Уголовном кодексе и Кодексе о правонарушениях, связано с вредом, который был причинен - менее тяжкий или тяжкий, в зависимости от того, сколько дней потом состояние здоровья приходило в норму.
- Мы говорили о том, что родственники и, возможно, сотрудники правоохранительных органов влияют на жертв насилия. Какие факторы влияют на то, что жертвы соглашались на такое решение?
- Страх, в первую очередь. Потому что преступления такого характера, половые преступления, это табуированная тема. Это давление не только родственников, но и общества, выносить это все тяжело для самой женщины.
- "Сама виновата?"
- И сотрудники милиции то же самое делают, когда говорят: "Ну, ты же сама". Стигматизация жертвы, такой виктимблейминг: жертву постоянно винят в том, что произошло с ней. Хотя на самом деле ее вины в этом нет. И там очень много факторов. Иногда по изнасилованиям или по похищениям с целью вступления в брак вопрос решается и деньгами.
У нас в практике, правда, такого еще не было, но мы слышали об этом от других экспертов, что да, денежная компенсация решает вопрос. Но именно оказание морального давления, мне кажется, самая распространенная причина. Потому что ну не каждая может выдержать, уже оказавшись пострадавшей от преступления в позиции жертвы, еще и то давление, которое на нее со всех сторон оказывается.
- Поправки когда начнут действовать?
- По идее, с подписания указа должно пройти 10 дней. Поэтому они уже должны внести все эти поправки.
- А если жертву все-таки будут пытаться заставить написать заявление об отказе от претензий, будет ли это приниматься или скажут: "Уже нет, все"? Как это будет происходить?
- Проблема в том, что пока сложно сказать, как эти поправки будут применяться в реальной жизни. Потому что мы видели уже ситуацию, когда даже самые обоснованные поправки, вроде очень такие прогрессивные, позитивные, в реальности сработали совсем по-другому. Например, изменения, которые вносились в кодекс в 2017 году. Плюс это нужно будет сотрудников правоохранительных органов обучать дополнительно, чтобы они знали, как применять эти нормы, что сейчас уже никаким образом нельзя будет примериться по таким-то статьям. Прокуратура должна контрольные функции свои, надзорные функции выполнять и смотреть, насколько законно все происходит в рамках следствия.
Кстати, в рамках этого же проекта закона была еще одна очень важная рекомендация. Мы хотели, помимо лжесвидетельствования и принуждения к даче ложных показаний, ввести такую формулировку, как "принуждение к примирению". Вот именно по примирению, когда родственники, ее или его - неважно, оказывают давление, пытаются сделать так, чтобы жертва написала заявление. Эта статья, к сожалению, не прошла в финальную редакцию.
- Это уже маленький шажок к успеху.
- Да. Но вот если бы эта статья там появилась, мне кажется, как раз вопрос о давлении, оказании давления мог бы быть решен. Потому что это важно с точки зрения даже кейса Асель. Первое дело об изнасиловании, заявление по которому она подавала, было завершено как раз по примирению сторон. Если бы, возможно, он все-таки понес тогда наказание, кто знает, как потом бы все обернулось. Поэтому мы хотели бы эту идею и дальше продвигать, надеюсь, в рамках тех инициатив, которые сейчас в парламенте есть, это получится. Но процесс, конечно, более закрытый. Но, надеемся, что все-таки поправки будут приняты.
- Отменен также срок давности. Что это дает? Возможность человеку доказать, что в отношении него было совершено насилие 5, 10, 20 или даже 30 лет назад? Будут ли браться правоохранительные органы за такие случаи? Оно им надо?
- Это очень большой вопрос. Потому что, безусловно, сроки давности по насилию над несовершеннолетними, они, в принципе, и так довольно большие были, и в некоторых случаях не применялись. То есть когда маленький человек еще находится в беспомощном состоянии, полностью зависит от родителей, опекунов или сотрудников того учреждения, где он находится, он не может в силу возраста сообщить о насилии. Это важно очень.
Что касается совершеннолетних, у меня лично очень большой вопрос, потому что я не совсем понимаю, как будет проходить процедура доказывания спустя какое-то время. Даже сейчас, даже по несовершеннолетним, когда спустя год выявляют факт, допустим, насильственных действий, уже вопрос: как доказывать? Может помочь психолого-психиатрическая экспертиза?
Но есть такая очень классная практика за рубежом, в Германии, я знаю, точно она применяется, это, когда в силу каких-то причин пострадавшая от насилия, от сексуального насилия не может или не хочет обратиться в полицию, она всегда может обратиться в медицинское учреждение. Все фиксируется, все материалы нужные соберутся и без сообщения в полицию они будут храниться в базе этого медицинского учреждения.
- Что это дает?
- Когда женщина морально будет готова или после повторного случая насилия у нее будут доказательства, что это уже происходило ранее. Но как это организовать в наших условиях, пока сложно сказать. Однако мы эту идею тоже хотели бы продвигать, потому что именно вопрос доказывания, сбора доказательств труден. Доказать факт, который произошел несколько лет назад, это очень сложно и для самих правоохранителей, и для пострадавшей стороны.
- А наши судебно-медицинские и психологические эксперты готовы? Они поддерживают такую идею? Они как отнеслись к тому, что их работа будет настолько откладываться во времени?
- Мы на стадии проработки этой идеи.
- То есть они готовы обсуждать эту тему?
- Я пока не могу сказать, потому что уже сейчас сложно у нас с судебно-медицинской экспертизой. И качество страдает. Там колоссальную работу нужно провести, чтобы всю эту систему выровнять и сделать так, чтобы она хорошо работала. А в целом, эта идея уже даже в недрах парламента витает, и мы надеемся, что все-таки это как-то будет оформлено. Есть просто момент, что при обращении в медицинское учреждение, допустим, по фактам семейного насилия, по идее, его сотрудник должен сообщить о том, что ранения либо повреждения, скорее всего, говорят о насильственном преступлении. Но здесь тоже не всегда эта норма соблюдается. И все-таки в некоторых случаях за пострадавшей женщиной должно быть право сообщать или не сообщать о свершившемся факте насилия. Потому что есть риски для жизни в какие-то моменты, угрозы, может быть, кому-то из близких, и так далее.
Все эти моменты очень сложно сразу продумать, и мы как раз над этой идеей работаем. И я думаю, в ближайшее время прям подробные механизмы предложим, как это реализовать.
- Суммарно изменили законодательство достаточно сильно. Сколько нам еще работать над нашим законодательством, чтобы оно стало если не идеальным, то хотя бы максимально приближено к таковому? И насилие, если полностью и не исчезло, то значительно бы сократилось?
- Это тоже очень важный вопрос. И дело не столько в нормах, сколько в неотвратимости наказания. Мы можем совершенствовать закон сколько угодно, но если правоохранительная практика будет хромать, если неотвратимости наказания не будет, то насилие будет продолжатся. И я думаю, что как минимум еще несколько норм нужно будет внести, особенно по принуждению к примирению, по преследованию, которое сейчас проходит очень размыто в рамках хулиганства.
- Это то, что происходило с Асель? Что бывший муж ее преследовал, несмотря на пробационный надзор, несмотря на охранный ордер. И что несмотря на все эти условия, он продолжал ее преследовать. Даже находясь за решеткой, он звонил ей.
- Страшно даже так говорить, но случай с Асель обнажил самые основные системные проблемы. Настолько там было много всего нарушено, настолько много всего было сделано не вовремя, что вот к такому результату привело. Поэтому важно анализировать каждый такой случай, важно смотреть статистику, опять же, которая в открытом доступе находится, чтобы понимать, какие есть тенденции. Где нужно улучшать, где нужно ужесточать, а где можно просто практику правоприменительную подкачать, скажем так, сотрудников обучить. Как сработала милиция, как сработала прокуратура в рамках своих надзорных функций, как суды принимают решение. Это очень большой пласт работы, и не один год, мне кажется, на это уйдет.
- Неотвратимость - это бич многих направлений наказания. Многие юристы говорят, что неотвратимость наказания должна быть всегда. Почему это необходимо? Что такое вообще неотвратимость наказания для лиц, нарушивших закон?
- Ну то, что нарушитель в любом случае понесет наказание за то, что он совершил. Рано или поздно, потому что сроки давности сейчас как раз отменены по таким статьям, как изнасилование и насильственные действия. То, что пробационного надзора не будет, это тоже очень важная мера, это тоже как раз шаг к этой неотвратимости, которая означает, что нарушитель в любом случае будет отбывать наказание с изоляцией от общества.
- Пробационный надзор начал применяться в рамках гуманизации законодательства, которая лет пять-шесть назад была проведена. И всегда говорили: это будет хорошо, это правильно. Но по факту оказывается, что не очень. Нужна ли вообще гуманизация законодательства?
- Я думаю, что нужно сейчас еще раз посмотреть, какие статьи будут, а какие не будут попадать под пробацию. Опять же анализ нужен. По менее тяжким преступлениям, преступлениям небольшой тяжести, в принципе, пробационный надзор может быть применен с условием, что там будет проводиться реальная работа по коррекции поведения. По тяжким его вообще не должно быть, и как раз-таки по половым преступлениям если раньше он был, то сейчас его нет. Это тоже очень хорошо, потому что невозможно, мне кажется, человеку осознать тяжесть содеянного, если он продолжает точно так же, как и раньше, жить. Система у нас так работает, что не всегда он находится прям под реальными надзором, это чаще чистая формальность. Возможно, я не могу сейчас точно сказать, но, возможно, здесь тоже была раньше какая-то коррупционная лазейка. Потому что ну кому хочется отбывать наказание, если можно на пробацию пойти?
Вопрос сложный, и в целом эта идея хорошая в плане даже нагрузки на государство, потому что не всех нужно сажать, это должно быть объективно. Но по таким преступлениям, особенно связанным с насилием в отношении женщин, учитывая, какая у нас сейчас ситуация, пробационный надзор не должен применяться. Я думаю, абсолютно правильно, что так сделали.
- С женщиной произошло страшное, в отношении нее произошло насилие. Куда ей в первую очередь обращаться? Расскажите, пожалуйста, что она должна делать.
- В первую очередь это милиция. Понятно, что не все хотят, не все могут, но это единственный вариант для того, чтобы произошедшее было зафиксировано и чтобы заявление было оформлено. Это может быть и кризисный центр, потому что кризисные центры тоже часто консультируют и помогают. Есть система государственной бесплатной помощи, гарантированной государством юридической помощи. Можно обратиться даже к сотрудникам местного самоуправления, к социальным работникам. То есть к любому лицу, которому женщина доверяет, которому она может о случившемся рассказать, если она не может пойти в милицию, например.
Но я все-таки призываю всех женщин, которые с этим сталкиваются, не молчать, сразу идти в милицию, требовать, чтобы заявление было принято, требовать, чтобы начались процессуальные действия. Если вдруг что-то не так, то всегда можно обратиться в какую-то неправительственную организацию, которая оказывает юридическую помощь. Либо к омбудсмену, это тоже очень важный институт, который обеспечивает гарантии прав человека в нашем государстве. Ну и в целом не скрывать, а говорить о произошедшем. Общество должно знать, что это происходит. Нельзя эту тему закрывать.
