"Получают серьезные травмы". Руководство скорой о нападениях на медиков
Эксперт по доказательной медицине, глава Независимого медицинского профсоюза Бермет Барыктабасова на своей странице в Facebook написала, что была задержана подозреваемая в нападении на врача Нацгоспиталя. Ранее, по данным эксперта, в милиции сообщили, что подозреваемая уехала в Россию. В правоохранительных органах пока информацию о задержании не подтвердили. Барыктабасова вновь призвала медиков не молчать и сообщать о случаях насилия. Тема нападения на медицинских работников активно обсуждалась в начале года. Депутаты предложили лишать обидчиков свободы. Редакция Kaktus.media поговорила о ситуации с нападениями на медиков с главным врачом Центра экстренной медицины Бишкека Искендером Шаяхметовым и его заместителем Егором Борисовым.
- Существует ли какая-то статистика, как часто совершаются нападения на медиков скорой помощи, и чем заканчиваются дела?
Искендер Шаяхметов:
- В одно время мы вели статистику очень тщательно, практически в течение четырех лет и больше. В тот период в год было примерно 18 нападений, в том числе серьезные, в результате которых наши медики попадали в стационар на лечение. Например, одна из наших врачей получила черепно-мозговую травму и лежала в больнице полтора месяца. Тогда пошла волна. Мы обращались в милицию, в СМИ. Все эти случаи были зафиксированы. Обращались к властям. Это было еще в бытность главой Минздрава Талантбека Батыралиева. Потом был спад. Возможно, потому что люди стали немного побаиваться ответственности.
Однако, к сожалению, практически ни одно дело не доведено до суда. Все заканчивается примирением сторон. И я не могу винить в этом своих сотрудников. Дело в том, что обидчики компенсировали им материальные расходы: оплатили обследование, лечение и так далее. Приличная сумма вышла.
Влияют и особенности менталитета. Каждый раз, и описанный ранее случай не исключение, на меня, на коллег выходили родственники напавшего, знакомые и просили пойти на мировую. Но коллеги сразу предупреждают, что даже разговаривать не будут. Я тоже сказал "нет", потому что, во-первых, врач пострадала, во-вторых, мы должны как-то бороться с насилием в отношении медиков, в конце концов. Однако расходы были очень большие. Только МРТ пришлось делать три раза. А при нашей заработной плате это очень дорого. Обидчик компенсировал плюс, наверное, какой-то моральный ущерб оплатил - я не знаю, какую сумму. Поэтому закончилось тем, что стороны примирились до того, как материалы дела передадут в суд.
В законодательстве все прописано. Законы просто не срабатывают по многим, по большому счету субъективным, причинам. Процесс выглядит так: написание заявления, потом вызовы в РУВД, объяснительные, пострадавший должен взять направление на судмедэкспертизу, везде очередь. Кроме того, у нас же бригады работают посуточно. То есть вне рабочего времени сотрудник идет к следователю, тратит свое время, а многие на двух-трех работах трудятся. Это тоже по рукам и ногам связывает. И, как я уже говорил, начинают выходить родственники агрессора, плакать, уговаривать примириться. Все мы живые люди. Поэтому я и говорю, что заканчиваются такие случаи практически ничем. То есть не было ни одного громкого судебного дела, чтобы с освещением в средствах массовой информации, с реальным наказанием обвиняемого. Пусть даже оно будет в денежном эквиваленте, потому что квалифицируют действия как хулиганство.
Или возьмем тот случай, когда в кафе напали на бригаду, разбили чемодан. Мы вынуждены были обратиться в средства массовой информации. Напавшего нашли и задержали. Молодой парень, если не ошибаюсь, ему 24 года. Но из ИВС его не могли перевести в СИЗО, потому что, как оказалось, у парня нет паспорта. Он - житель Джалал-Абадской области. Сотрудники милиции пришли ко мне вместе с его женой. Она беременная, с маленьким ребенком. Каждый день приходили. Я говорю: "Вы ко мне зачем идете? Адвоката нанимайте. Идите в милицию". Дело закончилось тем, что он восстановил нам материальный ущерб: то есть купил новый чемодан взамен разбитого, тонометр, медикаменты. Примерно это ему обошлось в 14 тыс. сомов. Хорошо, что окружающие защитили наших медиков и физического насилия не было, только оскорбления. Мы написали, что претензий не имеем.
Удручает, что обидчик не был пьян. Все произошло в вечернее время в кафе. Оно было полное. То есть население не боится закона.
Последний случай - это когда нападение на нашего фельдшера произошло в коридоре Центра экстренной медицины. Мужчина, занимавшийся силовыми видами спорта, сделал медику подсечку, и тот упал на пол. Пострадавший получил разрыв связок голеностопного сустава. Полтора месяца был на больничном.
Я не могу сказать, что милиция не реагирует. Нет, милиция реагирует. Все, как положено, фиксируют, дают направление на экспертизу. Кроме скорой помощи, у нас уже и медработники стационаров страдают.
Егор Борисов:
- Возможно, на этапе следствия пострадавшим предлагают примирение сторон, потому что некоторым следователям выгоднее закрыть дело. Но в целом милиция реагирует оперативно, заявления принимает, подозреваемых задерживает...
Искендер Шаяхметов:
- Многие прикрываются тем, что, мол, находились в состоянии алкогольного опьянения. Но это отягощающее обстоятельство. Был случай, когда нашему врачу сломали челюсть. Причем посторонний человек. Мужчина вызвал скорую беременной жене. А с ними был его друг. Оба они были пьяные. И вот мужчине не понравилось, как врач осматривает его жену. Они начали избивать медика. И друг сломал врачу челюсть. Потом он приезжал ко мне в кабинет с родителями. Плач стоял. Пожилая мать чуть ли не на колени падала. Я - живой человек, говорю: "Зачем вы это делаете? Пусть отвечает за содеянное". Он говорит: "Я был пьян и не помню".
Сегодня нет уважения к врачам. Наверное, какая-то доля ответственности и нас самих в этом есть. Но повторю: уважения в обществе нет. Люди могут просто элементарно оскорбить, обматерить, поднять руку. Вот еще пример. Когда поступает вызов беременной женщине, мы отправляем любую свободную бригаду. У нас есть специализированная акушерско-гинекологическая бригада, есть линейная бригада. Но был случай, когда еще одной беременной вызвали скорую помощь, а свободных бригад не было, и мы отдали этот вызов педиатрической бригаде, которая ехала с другого конца города.
Естественно, вызов какое-то время лежал. Приехала детская бригада, встретил ее муж беременной женщины и начал материть и бить водителя скорой, мол, почему так долго ехал. Бригада стала уезжать, завели мотор, в это время беременная женщина взяла камни и начала кидать в машину. Это вообще нонсенс. Беременная женщина, мать троих детей… Бедный водитель лежал в больнице в отделении травматологии. И тоже все закончилось примирением сторон.
- Каков усредненный портрет нападающего?
Егор Борисов:
- Это может быть кто угодно.
Искендер Шаяхметов:
- Кто угодно. Но в большинстве случаев нападавшие находились в состоянии алкогольного опьянения. Зачастую нападающие - это не сами пациенты, а их окружение: муж, брат, другие родственники, друзья и знакомые. Это люди молодого возраста, пожилые все же более терпимы. По социальному статусу? Мы выезжаем на все вызовы подряд. Представители государственных структур так себя не ведут. Они пишут жалобы. Это тоже выбивает всю работу из колеи. Но это отдельный разговор.
Все-таки основной момент - это то, что люди бурно реагируют на поздний приезд бригады. Существующий норматив, прописанный приказом ФОМС, не соответствует фактическому раскладу наших машин, количеству бригад. Норматив - одна педиатрическая бригада на 10 тысяч населения. В ФОМС сами посчитали, что на весь город нам нужно 28 детских бригад. У нас утверждено шесть. Фактически работают три. Ощущается острый дефицит врачей. И не только у нас.
Все это взаимосвязано. Звонки нашего диспетчера, проверяющего, актуален ли еще вызов (бывает, что стало лучше, температура спала, своим ходом уехали в стационар), воспринимают как издевку. Я как человек понять их могу. И когда молодые специалисты ко мне приходят работать, я с каждым беседую. Предупреждаю, что будут случаи, когда вы не по вашей вине с опозданием приедете. Будет негатив, агрессивная реакция, будут ругаться. Спокойно объясните, что вызов поступил, но я получил его 15 минут назад.
С того момента, как бригада взяла вызов, время доезда у нас составляет 15-20 минут. Особенно в ночное время, когда дороги более или менее свободны. Я прошу: "Пожалуйста, не ведитесь на провокации, не ругайтесь. Человек вызвал вас и ждет от вас помощи. Вы здесь не виноваты. Да, вызов два часа лежал. Пожалуйста, тем не менее гасите конфликтную ситуацию". Понятно, когда вызов к ребенку, любой родитель будет переживать, и там действительно кажется, что прошло больше времени, чем на самом деле. Зачастую говорят, что целый час ждали, но по факту 10-15 минут. Слово за слово, и начинается перебранка.
Бывают случаи, где сразу же идет агрессия. Мы уже опускаем те моменты, когда оскорбляют, матерят. Это очень часто встречается. На это наши сотрудники даже и не жалуются. Мы говорим о том, что необходимо предотвращение случаев, где идет применение физической силы. Но это, наверное, тенденция, характерная для стран СНГ. В новостях можно прочитать, что такая же ситуация в Казахстане, в России. Для примера скажу, к нам приезжал эксперт из Израиля. Когда мы подняли этот вопрос, он удивился, мол, как это - нападение на медицинского работника? Может, Израиль не совсем удачный пример, потому что там парамедики вооружены огнестрельным оружием. И там ни у кого мысли не возникает, что можно на медработника напасть.
Поднимали вопрос, может, вооружить наших медиков травматическим оружием или газовыми баллончиками. Мы сразу идею отвергли. Приедет, предположим, фельдшер одна с травматом. У нее отберут этот пистолет, и все. Мы просто будем подвергать излишней опасности наших сотрудников.
Мы хотели внедрить так называемую тревожную кнопку. Но, к сожалению, у нас сейчас немного затормозилось обновление АСУ. В новом формате системы уже будет тревожная кнопка. Медик сможет ее нажать, и никто из окружающих об этом не узнает. Вызов автоматически поступает к нам в диспетчерскую, а оттуда в ситуационный центр Службы общественной безопасности. Мы планируем с ними сделать завязку. То есть, если идет нападение на бригаду, во-первых, мы получим этот сигнал, во-вторых, милиция тоже его получит. Я так думаю, что эту систему мы внедрим.
Есть еще одна проблема: когда случается конфликтная ситуация с медиками, вторая сторона начинает писать встречные заявления. К примеру, был еще один случай вызова в кафе, где две пьяные девушки устроили драку. Избили нашего сотрудника - мужчину, исцарапали ему лицо и написали заявление, что он их оскорблял, первый ударил и прочее. В итоге он уволился. После нападений медики увольняются. В тот год, когда был просто вал насилия в отношении наших сотрудников, у нас четыре человека уволились после нападений: две девушки и двое мужчин.
Повторю: у нас серьезный дефицит кадров. Идти к нам не хотят, потому что работа тяжелая, физически, морально, и она неблагодарная. Я сам по специальности врач скорой помощи. Сегодня это настолько непопулярно. Мне иногда обидно, что медики не хотят быть врачами скорой. Ведь экстренная работа - очень благородная.
Проблема с текучкой кадров всегда была. Но сейчас она сильно обострилась. Люди не хотят рисковать, не хотят ездить зимой в холодной машине, летом, наоборот, в жаркой машине. Температурные перепады, кстати, сказываются на здоровье. К тому же это ночная работа. Престиж профессии сильно упал. И как ответ - острый дефицит кадров. Мы создали все условия: у нас прекрасные машины, оборудование, все медикаменты есть, форму пошили, везде сделали ремонт. То есть врач может получить профессиональное удовлетворение максимально. Но нет, люди просто не хотят работать на скорой помощи.
Тех, кого к нам направили после учебы, отрабатывают свой срок и уходят.
- Давайте поговорим о том, что же делать, чтобы защитить медиков от насилия?
Егор Борисов:
- Агрессия в обществе касается не только врачей. Это показатель того, что уровень культуры, поведения в обществе очень резко падает. Наверняка врачи не единственные, кто сталкивается с этими проблемами. И если смотреть на поведение пользователей в соцсетях, в интернете, там очень много агрессии. Естественно, все это сказывается и выливается потом на улицу. А что с этим делать? Законы-то действительно есть. Но мы постоянно говорим о том, что мы не защищены законом, потому что он не работает.
Даже если к напавшему на медика применяют статью "Хулиганство", "Нанесение телесных повреждений", легкого, среднего вреда здоровью - не важно. Это же тоже статья, но даже по этой статье дела не доходят до суда. Здесь можно предложить ужесточить законодательство и отменить примирение сторон по таким делам.
Сложно сказать, что с этим делать... Мы опять же упираемся, как Искендер Белекович сказал, в наш менталитет. Приходит толпа родственников, плачет, упрашивает. Придет беременная супруга в слезах, будет по полу ползать, прощения просить. Все же живые люди.
И бюрократические сложности опять же. Пострадавшему нужно посвятить много времени тому, чтобы попытаться наказать обидчика. В идеале необходимо нанять юриста, который будет также стоить немалых денег. Самостоятельно пройти все экспертизы, ходить, трясти следователей и так далее - это действительно тяжело. И еще играет роль отсутствие юридической грамотности, у наших сотрудников в том числе. Поэтому мы в план обучения включили юридические вопросы и аспекты в работе скорой помощи, чтобы обучить сотрудников, дать знания, какие у них есть права, какие механизмы, какие инструкции должны соблюдаться в различных ситуациях.
Искендер Шаяхметов:
- И при этом зачастую, несмотря на то что мы этому вопросу очень большое внимание уделяем… Произошло нападение, пострадавшие должны написать заявление, получить направление на судмедэкспертизу. Это, как правило, упускается. Они должны это зафиксировать у старшего врача. Мы об этом говорим: произошел инцидент, произошло физическое насилие, надо вызвать милицию, взять направление у милиции и пройти судмедэкспертизу. А это, как я уже говорил, время, надо ехать на другую работу. Судмедэкспертизу не прошли - заявление никто не будет рассматривать.
С предложением ужесточить наказание за нападение на медиков мы согласны. Случаи участились, пострадавшие получают серьезные травмы.
Я думаю, что здесь без Жогорку Кенеша, без правительства, без грамотных юристов нам не справиться. Виновные должны понести наказание. В Казахстане, как наш депутат озвучил, до семи лет дают по таким преступлениям. Необходимо посмотреть опыт других стран, наших соседей и применить лучшие практики.
